И С Т О Р И Я     С В Е Т Л Ы Х     В Р Е М Е Н

СУММА АЛЬБОМОВ АКВАРИУМА

Вопрос "Что такое Аквариум" имеет множество ответов. Я попробую ответить так: Аквариум - это сумма альбомов, которые будут слушаться после всех нас. Так или иначе, по тому, что попало в Аквариум, будут говорить о нашем времени.
Аквариум и Зоопарк оказались тут как тут - их альбомы стали первыми полноценными альбомами русского рока. Конечно, в этой связи нельзя не упомянуть бессменного звукорежиссера питерского рока Андрея Тропилло, с чьей легкой руки началась отечественная рок-дискография. Тропилло - очень важный человек в истории во многих смыслах.
В духе Платона Афинского, а также Кита Ричардса, БГ любил повторять, что ни один альбом не воплощает идеального Аквариума. В поисках выражения этого АКВАРИУМА БГ с легкостью менял стили, бросался от Дилана к рэггей, от рэггей к попсе, от акустики к электричеству, от шаржевых выпадов к исповеди, от сатирических скетчей к проповеди. Тематический спектр Аквариума поразителен. Однако, видимое разнообразие альбомов Аквариума держится поразительным внутренним единообразием. Между "Козлодоевым" и "Здравствуй, Моя Смерть" не лежит никакой пропасти, это разве что "шаг вбок и шаг вверх". Наверное, БГ с такой легкостью и пользовал различные стили, что это было неглавным.
Стиль - это та или иная форма, которую Аквариум пробует на просвет. Насколько прозрачна эта форма? Может ли она сберечь в себе ту тишину, которую слышат музыканты? Пожалуй, вопрос стоит так. Поэтому стили неважны. Стиль - это выдумка меломанов, которым надо о чем-то поговорить.
Моя задача - найти концепцию альбома, попытаться вычленить то, что не вычленяется, найти там что-то, что поддается словесному описанию. Единство каждой пластинки - единство очень личное для Аквариума, и это сильно усложняет дело. Сами музыканты (особенно Гаккель) о пластинках Аквариума сказали очень немного. Поэтому мой поиск изначально чреват некоторыми недоразумениями.
Во всяком случае, на радость музыке каждая песня убеждает в одном: ничто не подвластно описанию и критика вынуждена быть предельно осторожной, чтобы не напороться на мину. Невозможно описать запах бензина, чтобы никогда не нюхавший его человек почуял его ноздрями. Вступая в гораздо более тонкие материи, литература должна изначально признать свое поражение.

Первые шаги ребенка, первые записи новорожденного Аквариума еще страшно далеки от искусства, как музыкального, так и словесного. Но ясно одно: ребенок обалдевает от кайфа бытия. Ему не справиться с тем подарком, который ему преподнесли, он переполнен чем-то, но у него нет еще языка. Безудержный, ни на что не оглядывающийся абсурдизм ранних текстов Джорджа и Бори - единственное словесное воплощение этого кайфа. Все тонет во всем, все есть все. Этот добытийственный солнечный хаос видится мне как некая стартовая площадка Аквариума.
"Мой ум сдох" - так с самой первой строки распахиваются горизонты Аквариума. Отныне можно плыть во все стороны света. Отныне можно никуда не плыть, а только вращать головой как дурак на холме, и даже не вращать, а просто ее запрокинуть. О чем еще думать кроме как смотреть на звезды?
"Извращения двух идиотов" Джорджа и БГ и чинный Аквариум на фоне оркестра Равиля Мартынова в зале Октябрьский - это одно и то же, одна идея. Разница лишь в том, что солнечный новорожденный аквариум мозговых рыбаков и верблюдов-архитекторов еще ничего не собрал и не высветил, выдумывая себе содержание и не найдя ему еще никакой прозрачной формы. Миф "Притч Графа Диффузора" - это пустой каркас мифа, которому предстоит вобрать в себя конкретику. Но старт дан с самой первой строки.
"Искушение Святого Аквариума" прослушать у меня уже, видимо, не будет возможности, хотя историки все разыщут.
В "Притчах Графа Диффузора" или "Менуэте Земледельцу" намечаются подступы к иной неабсурдной системе ценностей. Лучшие песни альбома, по словам БГ, приближаются к советской эстраде. Они банальны и слегка дидактичны. Альбом приправлен Индией ("Хвала Кришне").
Слушать там, в общем-то, нечего, но общее ощущение от Диффузора - что-то солнечное. Ты попадаешь в очень далекий солнечный мир. Какое-либо отсутствие искусства делает этот мир реальным наощупь.

Программа на основе записи "С Той Стороны Зеркального Стекла" (1976) исполнялась Аквариумом в ЛГУ. Вот, что писал журнал РОКСИ:
"Борис с горевшей во лбу звездой пел о Замке, траве, реке, дожде... и люди слушали и смотрели восхищенно, тихо, боясь поначалу даже аплодировать". За эту же программу Аквариум получает приз на таллинском фестивале.
Это первый бардовский альбом БГ, созданный не без сотрудничества с Булатом Окуджавой, Евгением Клячкиным, однако на месте взволнованной меланхолии КСП - вдохновенные прекрасные сны, далекие сияющие символы: Река, Мост, Сердце... Абсурдные образы почти исчезают, и слово уже склонно пускать в безответственные странствия по глубинам подсознания. Гребенщиковские видения ищут себе место на грешной земле. Если Белый Дракон и Граф Диффузор и появляются, то они соседствуют с реальным НИИ Социологии, где в то время БГ занимал пост научного сотрудника. В "Блюзе НТР" можно высмотреть многие будущие находки Треугольника. Это уже чисто гребенщиковский абсурд:

Я инженер со стрессом в груди
Вершу НТР с девяти до пяти
Но Белый Дракон сказал мне
В дверь подсознанья войдя
Что граф Диффузор забил в стену гвоздь
И я лишь отзвук гвоздя...

Это очень ясный альбом. "Да будет шаг твой легок, пока не кончен сон, прекраснейший в жизни твоей".. Возможно, эту работу Аквариума можно поставить в ряд с такими петербургскими фантазиями в прозе как "Белые Ночи" Достоевского - что-то очень эфемерное и безоглядно романтическое. Заключение по-комсомольски авторитетной комиссии, отслушавшей альбом :"ведь это символизм какой-то, ахматовщина", вполне верно: это настоящий символизм, юношески-маскималистский, немного бескровный, в чем-то лобовой. Слишком много дидактики и сахара. Но кое-где уже проглядывает БГ, будущий ученик Дао Дэ Дзин:

Дитя рассвета, не знавшее света дня,
Смотри, это ветер, он чем-то похож на меня...

Очень красиво. Еще красивее песня "Танцуя На Склоне Холма". Включенная в один из поздних архивов, песня вдруг засияла там новым светом, создав ощущение, что это еще один из вариантов классического Аквариума. Подобные ощущения - дело частное... С последней песней "С Той Стороны Зеркального Стекла" то же самое:

Мне кажется, я узнаю себя
В том мальчике, читающем стихи,
Он стрелки сжал рукой, чтоб не кончалась эта ночь,
И кровь течет с руки.

Помимо того, что песня отмечена гармоническим совершенством, в ней есть уже почти все кодовые аквариумные символы: Стекло, Игра, Покой, найденные где-то в светлой ночи, какие-то пока еще абстрактные формулы, увиденные в предрассветных сумерках, пустые сосуды символов, которым предстоит наполняться содержанием с каждой песней.
Музыкально альбом незрелый, с дурацкими пленками задом-наперед, но есть в нем какое-то просветленное предчувствие будущих открытых континентов, те просторы, которые лишь чудятся в сновидениях кораблю, спускаемому на воду. Голос БГ юн и прозрачен:

И нас никому не догнать
Затем, что не зная пути, хранили частицу огня
И верили - все впереди.

Следующая работа Гребенщикова, совместная с Майком Науменко, Все Братья - Сестры, записанная летом 1978 года, непосредственно связана с открытием ими Боба Дилана. "Если Элвис освободил наше тело, то Боб освободил наши мозги" - сказал как-то Брюс Спрингстин. БГ с Майком загораются Диланом. "Этого не было на русском и это надо было сделать".
Боб Дилан предложил им чудесный хаос, который подлежал немедленному переводу на русский. Фактически, это было какое-то новое состояние мира, означенное в слове. Впоследствии БГ скажет: "У него очень много всего, это может быть "Mister Tambourin Men" или, скажем, "Gates of Eden" или "I Want You", где словами, тембром, пением, достигается рок-н-ролл, которого другие люди достигают рубкой. И тут выясняется, что все это можно сделать без рубки, без барабанов, что этот накал-сияние - присутствует в душе человека. Сияние Вселенной".
Фактически, введя русский язык в дилановский песенный строй, Боб с Майком создают первый прецедент добротного рок-перевода. Их дилановские переработки можно слушать - и свое время они так и воспринимались - как просто песни. Вопрос авторства уходит в тень - остаются песни.
В русской поэзии то же самое дело сделал Василий Андреевич Жуковский, за переводом немецких и английских романтических поэтов изменив сам строй русского языка.
Цитаты из Дилана рассеяны по песням, и чистым переводом, пожалуй, можно назвать только майковскую "Твоя плоть - как хлеб, твоя кровь - как вино", кастрированный вариант "Печальноокой Леди из Долины". Но у Майка на этом альбоме вообще две его лучшие песни "Детка" и "Ты придешь ко мне ровно в полночь". Гребенщиковские песни перекочуют потом на Акустику, где обретут новый звук, но в чем-то те корявые версии схватывают дилановский дух, дух его блюза, немного ироничного и раздолбайского.
В песнях БГ на том альбоме впервые завязывается какой-то новый диалог, которого не знали "прекрасные сны" предыдущих работ. Это пока диалог несколько туманный и отвлеченный; своего пика он достигнет на таких вещах как "Небо" или "Моя Смерть".

Ты повесил мишени на грудь
Стоит лишь тетиву натянуть
Ты ходячая цель, ты уверен, что верен твой путь.

Хрустальная завершенность мира раннего Аквариума словно разбивается - и Гребенщикову снова нужно собирать осколки. В целом его муза всегда будет идти таким путем: сначала выстроить магический кристалл, потом его расфигачить, потом собрать по-новой. И Дилан в этом смысле очень помог ему расширить поэтический мир - разбить свой кристалл и заново его собрать.
Но БГ все равно ищет свои опоры не в "низкой реальности", где обосновалась рок-музыка Майка, но где-то на стыке миров, который есть и "которого нет", там, где они соприкасаются. Поиск этих стыков - важная часть его поэтики той поры. Иногда у него получалась безвкусица, типа "Александра Сергеича с разорванным ртом" (не меньше ее и у Дилана), но порой слова и образы, поставленные близко друг к другу, высекали какие-то искры. Особенно много их в "Стали" и "Почему Не падает Небо".
"Пески Петербурга" - особая песня. Она очень красивая, похожая на какой-то кристалл, и больше о ней нечего сказать.
Помимо Дилана, источник образов альбома - желтый двухтомник китайской мудрости, изданный примерно в это же время. Рок-н-ролл Аквариума оснащается для дальнейшего плавания философией дао. "Дорога 21", по сей день исполняемая на концертах, звучит сильно и загадочно: Чжуан Цзы в блюзе.
"И ты спишь по ночам со смертью своей и ты счастливее всех" _- отличная блюзовая строка, в равной мере ложащаяся в какой-нибудь китайский трактатец. Ее можно обратно перевести на английский.
Вступив в рок-н-ролл Аквариума, даосы внесли в него какую-то хитринку, недосказанность, некую пустотность, куда можно было нырять слушателю.
Одновременно эти цитаты нужно было как-то проживать - и таким образом, даосы по новой освещали путь Аквариума. Как известно, Аквариум в ту пору был не только рок-группой, но и образом жизни.

Оглядев еще раз историю ранних альбомов, видно, как стремительно эволюционирует Аквариум в смысле мировоззренческом. Эту эволюцию можно понять как вбирание новых культурных открытий и расширение своих культурных горизонтов. Восточная символика, психоделия, Окуджава и КСП (говорят, что Гаккель очень не любил КСП), поэзия символизма, Дзен-буддизм, дао, Боб Дилан и его поэзия - Аквариум собирает какие-то прозрачные формы для своего рок-н-ролла и одновременно уже грозится вобрать в себя всю мировую культуру. Посмотрим, что будет дальше.

дальше