"Россия - 80-е", 2 октября 2005

послушать запись на сайте Радио России

Прошло уже достаточно времени, чтобы забыть про фэн-шуй и посмотреть на то, что происходило у нас дома в 70-80-е годы, а с тех пор уже успело стать мифом. Тем более, что и я там был, мед-пиво пил, ну и так далее.

Итак, рок в наших краях появился практически тогда же, когда и во всей остальной обитаемой вселенной. В 1968-м году я уже ходил на концерты неофициальных групп и, надо сказать, вставляло не по-детски. Хотя концерты не были совсем легальными, найти их было элементарно просто - достаточно было в субботний вечер проследить, в какую именно сторону текут потоки бородатых и волосатых юношей в цветных рубашках с воротничками на пуговицах и столь же прекрасных дев.
А текли они обычно в какой-нибудь крохотный дом культуры, где выступала одна из локальных знаменитостей.
Одна лишь беда - все местные коллективы специализировались на исполнении чужеземных песен;  произведения на русском языке были не в чести. И вообще большая часть людей была уверена, что русский язык и рок-н-ролл несовместимы.
Эту упадническую концепцию опровергла группа "Санкт-Петербург". И слова, и музыка, и поведение на сцене - все было в них сногсшибательно прекрасно.

Они ржали и храпели;
Очи яхонтом горели;
В мелки кольца завитой
Хвост струился золотой,
И алмазные копыта
Крупным жемчугом обиты.
Любо-дорого смотреть!

К сожалению, студийные записи в то время не делались, а концертные были настолько низкого качества, что восстановить по ним что-либо, сложнее, чем воскресить динозавра по обломку кости. Однако, существует запись "Санкт-Петербурга", сделанная 20 с лишним лет спустя после описываемых событий, но определенный шарм и драйв, который был в оригинальном "Санкт-Петербурге", все равно можно угадать.

Санкт-Петербург - Сердце Камня

"Санкт-Петербург" пробил лед советской культуры, и вслед за ними потянулось племя младое и незнакомое. В то время, как большая часть неофициальных музыкантов была занята построением собственных усилителей и колонок, небольшое меньшинство бросилась в полынью искусства, не имея за душой ни единого винтика. Как ни странно, именно их имена сохранила нам история.

У юноши по имени Майк, миниатюрного и худого, за душой была только плохонькая акустическая гитара; но рок-н-ролл он знал и обожал, как никто другой. Мы познакомились с ним в конце 70-х, уверили друг друга, что на русском языке писать нужно и должно;  а потом встречались по несколько раз в неделю у него на кухне и, подкрепляясь черным чаем, сквозь дым Беломора пели друг другу только что написанные песни.

Он с самого начала держался и мыслил как звезда рок-н-ролла, неизъяснимой судьбой закинутая на промышленные окраины Петербурга. Как сказал поэт:

В северной части мира я отыскал приют
В ветреной части, где птицы, слетев со скал,
Отражаются в рыбах и, падая вниз, клюют,
С криком поверхность рябых зеркал.

Майк Науменко - Сладкая N

 Как и в случае западного рок-н-ролла, теперь даже сложно себе представить, какое впечатление тогда производили эти нехитрые песни на людей, чьи уши были отягощены звуками советской эстрады. Вот впечатления очевидцев:

"На первом же концерте Майка в Москве публика резко разделилась; половина зала была в восторге, половина негодовала. Публика была вся сплошь бывалая и интеллигентная - но песни Майка ее полностью поляризовали: возникло даже несколько драк на эстетической почве."

А через несколько лет в вагоне пригородной электрички ко мне подошли два стеснительных юноши и спели песню.
Песня называлась "Мои Друзья Идут По Жизни Маршем", и сердце мое возрадовалось: наконец-то появились песни на русском языке, не имеющие никаких западных корней. Все было свое, и тем сильнее оно было. Одного из юношей звали Витя Цой.
Прошло несколько недель; мы увиделись опять, на дне рождения ленинградского панка Пиночета; и где-то под утро Витя со своим другом по имени Рыба спел десяток новых, только что написанных песен. Песни были незатейливы, ни на что не похожи и прекрасны; было ясно, что это нужно немедленно записывать.  Ребята познакомились с демиургом русской подпольной звукозаписи Андреем Тропилло, и еще через пару недель он начал записывать первый альбом группы "Кино".

И это было только начало. "Кино" были обречены стать первыми супер-звездами русского рока, но все интересное было, на самом деле, до этого. Первый альбом "45" был записан в студии Тропилло, а потом "Кино"шники перекинулись писаться через три дома, домой к ученику Тропиллы, веселому юному дарованию по имени Вишня, где в крохотной комнатенке записали на огромный старый двухдорожечный магнитофон два классических альбома "Ночь" и "Это Не Любовь".

Кино - Это не любовь

Надо сказать, что атмосфера в те времена была мало представимой для сегодняшнего слушателя, закаленного "Фабрикой Звезд"  и другими банковскими аферами.
Наличие общего пресса под названием Советская Власть делало музыку общим заповедником,  где какое-либо соперничество было просто невозможно. Группы обменивались музыкантами, вместе скидывались на максимально дешевый портвейн, и единственное соревнование могло быть по количеству приводов в милицию за играние концертов, почти все из которых были незаконными.
Денег ни у кого не было в принципе; великий и ужасный Тропилло, например, за пять лет  ежедневного и социально опасного труда в своей студии так и не взял ни с кого ни копейки.
А сама студия, при этом, находилась в пожухлом Доме Юного Техника, и рокеры прокрадывались туда мимо бабушек-вахтерш, притворяясь юными пионерами. Похоже, кстати, на название картины Сальватора Дали. Что думали при этом бабушки - неизвестно; на юных пионеров обычно угрюмые и небритые рокеры были не слишком похожи.
 

Наутилус Помпилиус - Монгольская степь

Конечно, это классическо-свердловский "Наутилус Помпилиус"; дракон с двумя головами - красавец-маг Вячеслав Бутусов и ехидный поэт-алхимик и энциклопедист Илья Кормильцев (который походя писал необычайные тексты для доброй половины свердловских групп).
От песен Наутилуса слушатели цепенели, как кобры от дудочки заклинателя; магия их была ни на что не похожа. Да что далеко ходить за примером - общеизвестно, что для изгнания демона нужно сначала назвать его имя. Так вот, Наутилус написал  песню "Скованные Одной Цепью", где настолько точно были перечислены приметы советской власти, что через пару лет эта власть перестала существовать. Такова магическая сила искусства.

Кроме Наутилуса, в столице Урала было еще полным-полно гениев; и как редкая жемчужина в этом ряду блистала миниатюрная красавица Настя Полева. Ее группа так и называлась - "Настя".

Настя - Белые волки

Жизнь продолжалась и за Уральским хребтом, и, чем дальше от Кремлевских звезд, тем более причудливые формы эта жизнь принимала. В отличие от центра, в Сибири беспредел местных властей и враждебность общего населения были определяющим фактором жизни, и занятия музыкой отдаленно напрминали деятельность сопротивления в эпоху нацистской оккупации. Поэтому и песни были мрачнее и жестче. И ошеломляют до сих пор, как струя крови.

Янка - Гори, гори ясно

Это была ни на кого не похожая и трагически-прекрасная Янка Дягилева.

А еще одна великая неприкаянная душа пришла из Череповца.
Его обожали все поэты и критики, все предказывали ему что-то великое, но у него, судя по всему, был свой собственный договор с Богом, и прожить на этой земле ему получилось недолго.

Александр Башлачев - Время колокольчиков

В Петербурге все-таки было повеселее. Настолько веселее, что среди волосатых и мрачных рокеров появилась даже хулиганского вида группировка, игравшая развеселую ямайскую музыку ска. И типично петербуржская черта - это ска пелось, при этом, исключительно на переводные тексты французских поэтов. Группировка называлась "Странные Игры", а видок у них был - не приведи Господь встретить ночью в малоосвещенном переулке, шестеро или семеро откровенных отбросов общества в темных очках. Люди, при этом, были все как на подбор, интеллигентнейшие и добрейшие. А на сцене они вытворяли такое, что и во сне не приснится.
В памяти народа надолго останется один из их рок-клубовских концертов, где в середине сцены стояла телефонная будка, в которую периодически забегали музыканты, а на спине гитариста была укреплена милицейкая мигалка, периодически озарявшая сцену до боли знакомыми всем сполохами.

Странные Игры - Хоровод

В Москве же происходила совсем другая история.
Москва - город государственный, и близость к наковальням власти преисполняла молодых искателей истины идти в официальные инстанции и убеждать эти инстанции, что играемая ими - молодыми - музыка нужна и полезна народу. Это забирало столько времени и сил, что собственно на писание песен сил уже оставалось не так много. Машина Времени - исключение, но о них нужно говорить отдельно. И при этом в самом сердце Москвы зрел ни на что непохожий сорняк, перевернувший все наши представления о том, что такое песня.

"Алкоголь - это я" - с гордостью говорил он сам о себе.
"Петр Мамонов", - с непонятной дрожью шептали милиционеры.
Мамонов. Звуки Му. Русская народная галлюцинация. Вы были одни такие. Спасибо сердешное сказал вам русский народ.

Звуки Му - Досуги-буги

Так и шли 80е годы. Появлялись и распадались рок-клубы, портвейн лился мутной рекой, Тропилло колдовал над древними пультами и совершал чудеса - а четверо студентов Театрального института, объединенные любовью к Битлз, создали свою группу и назвали ее "Секрет".
Комплексов подполья у них не было; их гитарист и певец Максим Леонидов даже открыл на ленинградском телевидении передачу "Кружатся Диски", где можно было часто увидеть то, чего нельзя было увидеть в других местах - а в конце каждой передачи появлялась группа "Секрет" с новой песней. Всенародная любовь не заставила себя ждать - и было за что: чудеснее и невиннее "Секрета" наша земля еще не производила.

Секрет - Моя Любовь На Пятом Этаже

Сказание окончено мое. С концом 80-х сошла на нет и Советская власть, а музыка, проросшая сквозь ее грязный асфальт, окрепла и стала совсем другой. Я упомянул далеко не всех, кто сделал 80е мифическим временем - пусть они простят меня; кто знает, может мы еще продолжим эту летопись.
Спасибо всем, кто помогал или не мешал создавать эти песни!

оглавление

следующая